Площадь перед театром. 1942 год.

Немецкая агрессия

В 1940 г. Дзержинке присвоили звание «Лучший металлургический завод Советского Союза». Став лидером отрасли, предприятие выступило с инициативой – всем металлургическим заводам Юга и Центра СССР досрочно выполнить план 1941 года. План выполнить не удалось – началась война.

О ней говорили уже давно. Пакт о ненападении и совместные военные парады советских и немецких войск вводили в заблуждение совсем немногих. Тем не менее, большинство людей верило, что война будет на чужой территории и не окажется слишком масштабной.

В 12 часов дня 22 июня 1941 года днепродзержинцы услышали по радио голос Вячеслава Молотова. Он сообщал о вероломном нападении Германии и закончил речь словами: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!». Всего через два часа после сообщения Молотова у ворот №1 завода им. Дзержинского состоялся митинг, на котором стали проводить запись работников городских предприятий в дивизию народного ополчения.

С полок магазинов тут же исчезли продукты. В очередь за хлебом становились с вечера и дежурили до утра. 3 июля был сформирован так называемый коммунистический батальон из 500 человек, костяк которого составляли работники Днепровского завода. Большинство бойцов этого батальона уже через месяц погибнет в Белоруссии. Спустя годы в память о них возле музея истории ДМК будет установлен памятный камень, входящий в структуру мемориального комплекса.

Всего из Днепродзержинска ушло на фронт 17700 человек, из которых работников Днепровского завода было более 4 тысяч. Помещения городских школ, дворцов культуры, дома пионеров, костела и клубов превратились в мобилизационные пункты. Повсюду слышался плач женщин, провожавших на войну своих сыновей и мужей.

Городская промышленность перестроилась на оборону. Около первой школы (нынешний технический лицей №1) установили огромную цветную карту Европы, на которой с помощью перемещающихся флажков, работники военкомата знакомили людей с событиями на фронте. Тем не менее, вскоре выступления сотрудников военкомата и передвижение флажков на карте приостановили. Узнать что-либо о военных делах горожане уже не могли – по приказу НКВД все радиоприемники у населения были изъяты.

Эвакуация завода

Наступление немцев было быстрым. К августу 1941-го Красная армия потеряла огромное число своих солдат. И не только убитыми и ранеными. В начале войны и потом – в ходе ее продолжения, по официальным данным, около 1,2 миллиона жителей СССР, так или иначе, перешли на сторону Германии. Большинство из них сделало это по идейным соображениям – не желая воевать за Сталина, другие – сделав ставку на немцев как на предполагаемых победителей, третьи, из числа советских военнопленных, – в надежде в первом же бою перебраться к своим или просто не желая умереть от голода в лагере.

Эвакуация оборудования на восток

В Днепродзержинске началась подготовка к эвакуации оборудования промышленных предприятий и их специалистов. Эвакуация гражданского населения, не связанного с производством, не предусматривалась. 7 августа погас огонь в домнах и мартенах. На следующий день Дзержинка и другие предприятия прекратили работу. В трудовых книжках заводчан появилась запись: «Уволен в связи с эвакуацией завода». Вечером того же дня рабочие, получив расчетные деньги, сгрудились у громкоговорителя близ кинотеатра «Смычка». Московский диктор озвучивал государственные вести. К большому удивлению рабочих, оратор объявил, что металлурги Днепровского завода встали на фронтовую вахту и выпускают сверхплановую продукцию для победы...

На Днепровский завод подали 10 эшелонов для эвакуации оборудования, материалов и специалистов. Последние уезжали в товарных вагонах или на открытых платформах. Эвакуация шла круглосуточно, и точно так же, днем и ночью, высоко над городом летели на восток немецкие бомбардировщики. Тем не менее, Днепродзержинск не бомбили, металлургический центр для немцев был важен.

Гражданское население пыталось выбраться из города, но движение пассажирских поездов было приостановлено – вывозилось только оборудование.

Оккупация города

8 августа в заводскую и третью рабочую больницу начали поступать с передовой раненые солдаты. С 8 по 22 августа только через хирургическое отделение третьей больницы прошло более 300 раненых красноармейцев и около 100 гражданских. 12 августа через город пошли отступающие части Советской армии – измученные и почти безоружные. 18 августа последний эшелон с заводским оборудованием покинул город. На несколько дней в городе воцарилась анархия, народ расхищал продовольственные базы.

20 августа на подступах к городу уже велись бои. Отступление регулярных войск прикрывал истребительный батальон Ф.Ковалева. На Криничанском переезде солдаты батальона успешно забросали первую группу гитлеровских мотоциклистов гранатами и бутылками с горючей смесью. Однако после выхода немцев к Сухачевке батальону приказали отступать, чтобы не попасть в окружение. Три роты батальона отходили – одна к Днепровскому заводу, вторая – вниз по улице Широкой, третья – к пристани. Ряд батарей прикрывал пулеметным огнем отступающие силы.

В ходе сопротивления немцам, сражаясь бок о бок со своими солдатами, погибли лейтенант батареи Семен Кривко и командующий ротой лейтенант Иван Долматов. Спустя 44 года на улице Долматова, ко дню 40-летнего юбилея Победы, был установлен барельеф в память о солдатах истребительного батальона. Формовку и литье элементов обелиска провели в фасонно-литейном цехе ДМК, сварку элементов – на ДПО «Азот».

Немецкие танки проехали по проспекту Пелина, а первому немецкому мотоциклисту на улице Сыровца празднично одетая девочка вручила цветы. Слышать об этом немного дико, но в начале войны подобные вещи не были чем-то экстраординарным. Помня сталинские репрессии, в разных городах многие люди воспринимали немцев как освободителей от большевиков.

Хлеб с солью предложили немецкой колонне и в поселке индивидуального строительства. Тем не менее, там сразу же случился казус. Из окна прозвучал выстрел, и немецкий офицер упал замертво. Фашисты тут же взяли в плен 150 штатских и расстреляли – 150 за одного.

Всего при вступлении немцев в город в результате боевых действий и казней погибли 675 мирных жителей. Немцы тут же ввели комендантский час, патрули на улицах и начали обыск домов на предмет оружия. Обыск велся поверхностно, мародерства не было.

Что касается евреев, то за время оккупации их расстреляли более 300 человек, большинство – за городом. Всего же за 26 месяцев, пока город находился под властью гитлеровцев, погибло 1069 мирных жителей.

Жизнь при немцах

Оккупанты сразу же вернули городу старое название – Каменское. Были переименованы улицы, население обязали сдать литературу, содержащую коммунистическую пропаганду. Возобновили работу православная церковь, община католиков (правда, не в помещении костела) и дом молитвы баптистов.

Горожан обложили податями, которые по размеру практически не отличались от советских. Народ снова понес личные вещи из квартир на базар, находящийся в ту пору на территории нынешнего Майдана героев (бывшая площадь Ленина). Центральной же улицей в то время был теперешний проспект Гимназический (бывшая ул. Пелина).

На базаре люди либо занимались натуробменом – меняли вещи на продовольствие, либо продавали их за советские деньги, украинские оккупационные деньги, немецкие марки. Марка была наиболее твердой валютой, и чем дальше продвигались войска Вермахта, тем более обесценивался рубль и росла немецкая марка.

Отношения гражданского населения с немцами были неоднозначными. Жестокость оккупантов в одной ситуации граничила с мягкостью в другой. Вот несколько описаний от очевидцев того периода:

Трое гитлеровцев в форме и с автоматами вошли в дом семьи Яцюков на ул. Курской, 16. Спросили, есть ли оружие? Получив ответ «Нет», обошли комнаты, открывая шкафы. Задержались у подоконника, где стопкой было сложено туалетное мыло. Немцы с восхищением брали в руки пахучие куски и нюхали. Хозяйка подошла и дала каждому по куску. «Данке шён! Данке шён!» («Большое спасибо!») – затараторили немцы и, положив мыло в ранцы, ушли. Вчера они расстреляли 150 человек за убитого офицера, а сегодня благодарили хрупкую хозяйку за простое мыло. Позже, когда немецкие военные расселялись в городе, одну комнату в доме тех же Яцюков гитлеровцы использовали для своих административных нужд. Однако затем админработники переехали в другое – новое помещение, забрав из старого шкаф и два стула. В последний день пребывания немцев в городе, накануне его освобождения, возле дома Яцюков резко затормозил немецкий грузовик с солдатами. От отступающих немцев хозяйка ожидала чего угодно, вплоть до расстрела. Поэтому сильно удивилась, когда из грузовика немцы вытащили ее шкаф и стулья. Их занесли в дом, снова буркнули «Данке шён!» и уехали.

Если немцы нуждались в помещении, его владельцев не выбрасывали на улицу, а предоставляли другое жилье. Когда, в первое время, оглушенные оккупацией каменчане не знали, как будут вести себя захватчики, те – солдаты и офицеры – делились с ними едой в обмен на стирку мундиров и шинелей. Тяжелое обмундирование стиралось нелегко, но это спасало от голода.

Если между хозяевами и квартирующими у них немцами устанавливались хорошие отношения, оккупанты зачастую посылали хозяйских детей за добавкой на немецкую кухню и отдавали хозяевам принесенную еду. Случалось, что, уезжая в отпуск в Германию, немцы возвращались с подарками для хозяев – сувенирами, конфетами, нехитрой бижутерией.

Солдат из Днепродзержинска М.Галатин попал в плен к немцам в 1942 г. Колонна с военнопленными проходила через оккупированное Каменское и остановилась на привал возле вокзала. И вдруг Галатин увидел своего маленького сына. Он приказал мальчику срочно привести мать. Та прибежала и подтвердила начальнику колоны, что Галатин – ее муж. Начальник освободил Галатина из плена. Также наблюдалось немало случаев помощи немецких врачей местному населению, особенно больным или травмированным детям.

И тем не менее, оккупация есть оккупация. Хотя немцы особо не бесчинствовали, это нередко делали полицаи из числа советских граждан, особенно – калмыков.

В Каменском парня, укравшего со склада спецовку и ботинки, немцы приговорили к смерти через повешение. Виселицу установили в сквере, недалеко от памятника Прометею, который был разрушен. Полицай выбил из-под ног приговоренного табурет, парень повис в воздухе и вдруг… веревка оборвалась. «Значит, не судьба. Два раза не казнят», – сказал командовавший публичной казнью немецкий офицер и ушел. Парень вскочил и с завязанными руками побежал прочь. Однако полицай, в отличие от офицера, состраданием «не страдал». Он погнался за беглецом, в конце концов догнал его уже возле ЗАГСа, притащил обратно к виселице и повесил.

Иногда полицаев убивали, но на месте происшествия немцы устраивали облавы и расстреливали десятерых мужчин за одного полицая – меньше, чем за офицера. Вследствие этого люди, и тем более родственники расстрелянных, одинаково проклинали и немцев и своих – борцов с полицаями-предателями.

Остарбайтеры

С самого начала оккупации фашисты повели агитацию населения – ехать на добровольные оплачиваемые работы в Германию. И поначалу, как ни парадодоксально, желающих ехать было очень много. Всех даже не брали – отсеивали, если были проблемы со здоровьем. Однако вскоре от уехавших стали приходить письма, из которых было понятно, что в Германии все далеко не так хорошо, как анонсировали в Украине. И желающих ехать на работы сразу стало меньше.

Немцы пробовали новые методы агитации, но это не помогало. Тогда формат добровольной поездки сменили на принудительный. Часть населения, за исключением работников предприятий, студентов и служащих немецких учреждений, получила повестки явиться на биржу труда для последующей отправки в Германию. И тут же горожане изобрели массу способов этого избежать.

Некоторые работники биржи начали изымать карточки каменчан, подлежащих отправке. Врачи за определенное вознаграждение делали липовые справки о серьезной болезни, инвалидности или просто накладывали гипс на здоровую конечность и помещали человека в стационар. Сами люди нередко делали себе ожоги серой, железом, раздирали кожу на теле, чтобы выглядеть больным и избежать «знакомства» с Германией.

Немецкое кладбище вид времен оккупации Днепродзержинска

Большой популярностью пользовался «молочный укол». За некую плату врач делал человеку внутримышечную инъекцию обыкновенного молока. Организм сразу же реагировал высокой температурой, ознобом и тахикардией, что походило на малярию или тиф. Немцы, боясь любой возможности заразиться, естественно, отменяли отправку в Германию такого больного. Ну а через два-три дня человек выздоравливал, признаки болезни исчезали.

Концлагеря

На территории Нового городка ДГЗ (район нынешнего тупика трамвая №4, близ ул. Колеусовской), где до войны Днепровский завод строил жилье для своих работников, немцы расположили два концлагеря. За «колючкой» в двенадцати бараках содержалось около тысячи человек. Среди них были как военнопленные, так и штатские (в том числе из Каменского и окрестных сел) – задержанные немцами во время облав или за нарушения «нового порядка». Люди могли выкупить своих родственников-заключенных, либо освободить их, отработав определенный срок на постройке оборонительных сооружений.

Среди доходяг-арестантов наиболее трудно было тем, у кого в городе не было родных. Такие заключенные погибали в первую очередь. В основном – от недоедания и упадка сил или от пули охранников, пристреливавших обессиливших. После освобождения города на территории концлагеря найдут 16 могил с 75 телами заключенных. Других арестантов немцы угнали с собой при отступлении.

Естественно, фашистов, занявших город, интересовали, прежде всего, промышленные предприятия, особенно – металлургический завод. Но, как уже не раз говорилось в газете «ДМК», немцы не смогли добиться устойчивой работы завода и других городских предприятий. Рабочие на Дзержинке не раз срывали сроки запуска агрегатов, затягивали ремонты, выводили из строя части оборудования.

Не добившись стабильного производства, немцы приняли решение – демонтировать пригодное оборудование и вывезти его на заводы Третьего рейха. На Дзержинке была проведена повторная инвентаризация станков и механизмов, но вывезти оборудование не получилось. Подобно тому, как два года назад стремительно наступали немцы, теперь к городу так же стремительно подходила Красная армия.

При написании статьи использована информация из книги А. Слоневского «Дух ушедшей эпохи».

Продолжение следует