БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: Иван Андреевич Чернецкий родился 28 апреля 1929 года. Трудовой путь начал в 1943 году учащимся ремесленного училища №1. Еще, будучи учащимся группы сталеваров, работал вторым подручным на мартеновской печи №5 – той самой, исторической, где на 26-й день после освобождения города от немецких захватчиков была выдана первая сталь.

Его первые рабочие шаги, первые успехи были замечены окружающими, и руководство училища рекомендовало смышленого учащегося для дальнейшей учебы в Енакиевском техникуме трудовых резервов. Но Иван выбрал иной путь. В октябре 1944 года он поступил на цементный завод. Одновременно учился в вечерней школе. С 1949 по 1953 год служил в рядах Советской Армии. Здесь не только успешно освоил воинские специальности, но и шлифовал навыки общественной работы. Был комсоргом, окончил партийно-дивизионную школу.

После демобилизации в 1954-м году поступил в доменный цех Дзержинки. Здесь прошел путь от водопроводчика доменной печи до сменного производственного мастера.

В 1960-м году без отрыва от производства закончил Днепродзержинский индустриальный институт.

В 1966 году трудовые успехи И.А.Чернецкого отмечены высшей наградой Родины – орденом Ленина и Золотой звездой Героя Социалистического Труда.

И. А.Чернецкий достойно представлял Дзержинку в Верховном Совете СССР, депутатом которого был избран в 1962 году. Был депутатом городского совета 7 созывов. Опыт его работы в местных советах получил позитивную оценку и рекомендовался для изучения и заимствования всем депутатам городского совета.

В течение 2-х созывов И.А.Чернецкий избирался членом Всесоюзного совета научно-технических обществ.

В период с 1976 по 1981 годы Иван Андреевич возглавлял цеховую партийную организацию доменного цеха. В последующем работал помощником начальника цеха по воспитательной работе, заместителем директора спорткомплекса «Дзержинка», преподавал на кафедре «Охрана труда» Днепродзержинского индустриального института, был заместителем начальника административно-хозяйственного отдела комбината.

В 2002 году ушел на заслуженный отдых. Активно сотрудничает с городской, районными и комбинатовской ветеранскими организациями. Проводит посильную воспитательную работу с учащимися и студентами учебных заведений разного уровня.

В 2006 году И.А.Чернецкий удостоен звания почетного гражданина города.

– Мои воспоминания – о восстановлении и развитии завода и, в частности, доменного цеха в послевоенный период. То было невероятное время. Вряд ли мы, вчерашние мальчишки и девчонки, кого теперь зовут «дети войны», понимали всю ответственность и сложность того, что нам предстояло совершить. Отступая под натиском наших войск, гитлеровцы взорвали все предприятия города, разрушили, по данным статистики, более одной пятой части жилого фонда, коммунальные и культурно-бытовые учреждения.

Перед нашим поколением стояла задача – в короткий срок поднять из руин разрушенное, вдохнуть жизнь в агрегаты и цехи, возродить производство на новой основе, и при этом самим не просто оставаться рабочей силой без специальности и квалификации, а выучиться, стать профессионалами, не только не уступающими мастерам довоенного поколения, но и превосходящими их в знаниях, уровне образования. Ведь это закон жизни, обязательное условие прогресса – ученик должен превзойти своего учителя.

Так сталось, что мы выбрали своим делом металлургию. И никогда не пожалели об этом. На металлургию, точнее – тяжелую индустрию, как первооснову послевоенного возрождения страны, – делало ставку руководство нашего государства. Здесь была своего рода передовая. Передовая, где создавались материальные ценности, рождались и отрабатывались новые технологии, воплощались в жизнь смелые инженерные идеи, где закалялись характеры, воспитывались настоящие профессионалы, иными словами, ковались кадры – рабочих и руководителей.

Героический труд металлургов в довоенный период, а также в 1943-1945 годах, подвиг возрождения родного предприятия уже достаточно подробно описаны историками и краеведами, изложены в воспоминаниях современников. Подчеркнем только – и это отмечали старые доменщики – что чугуна на Дзержинке фашистским захватчикам во время оккупации так и не удалось получить. Зато к концу 1944 года, после освобождения города, завод уже работал полным металлургическим циклом: в 1944 году начали выдавать чугун доменные печи №№ 1 и 6, в июне 1946 года введена в эксплуатацию ДП-7, в сентябре 1948-го – ДП-8. И в этот же период осуществлены важные мероприятия по повышению технического уровня и эффективности производства. Но это, так сказать, уже обобщенный итог. А ведь за всем этим стояли люди, наши советские специалисты, благодаря труду которых в невероятно короткий срок в условиях тотального дефицита энергетических и материальных ресурсов решались сложнейшие задачи.

Буквально в первые после освобождения города дни пришли в доменный цех довоенной закалки кадры, и среди них – горновые Иван Олейник, Никифор Бурзяк, Николай Матухно, Иван Сусида, Григорий Скрыпник, Григорий Сухой, Иван Зима. Для подростков, которые участвовали в разборке завалов, для шестнадцати-семнадцатилетних мальчишек, мобилизованных на учебу в ремесленное училище, а это, в основном, были выходцы из сел, которые не только не знали, что собой представляет металлургический процесс, а до этого завода в глаза не видели, они казались «дедами», хотя самим «дедам» было, наверное, чуть больше сорока.

Так вот, именно эти проверенные, многоопытные кадры, которые брали, как говорят, не числом, а умением, составляли основу послевоенного возрождения, когда нужно было вдохнуть жизнь в остывшие агрегаты, наладить производство металла, которого в огромном количестве требовала разрушенная страна, и обучить молодежь, подготовить ее к самостоятельной работе. У Олейника, к примеру, учился Сергей Гладкий – в будущем, кдущем.остоятельной работе. У Олейника проходил выучку Сергей Гладкий – в я страна, и обучить молодежь.тывшие агрегаты, наладитак мы знаем, Герой Социалистического Труда. Именно в те годы проходило становление одного из лучших горновых доменного цеха – кавалера ордена Ленина Михаила Хреня, который начинал с разборки завалов, а вот прикипел к огненной профессии, оставался верен ей всю трудовую жизнь, достиг высот в своем деле.

Школу этих мастеров прошли и одногруппники по ремесленному училищу – легендарный Петр Лыгун (о нем я отдельно скажу несколько ниже) и глубоко уважаемый мною Николай Койда. Начав газовщиком, Койда прошел в доменном все ступени до должности заместителя начальника цеха.

Я был водопроводчиком в бригаде Григория Сухого. Замечательный человек! Он учил молодежь и терпеливо показывал не только, как правильно сделать ту или иную работу, а и неустанно воспитывал мальчишек, многие из которых остались без отцов. Особо «шустрых», что называется, «держал в руках», помогая избавиться от расхлябанности, прививал чувство ответственности.

Старший горновой Иван Захарович Сусида возглавлял комсомольско-молодежный коллектив. Так вот, его бригада была признана лучшей бригадой горна. С благодарностью вспоминает свои первые уроки, полученные в доменном цехе, ветеран комбината, в прошлом начальник ЦРМО-2 Владимир Волок, работавший подручным у Сусиды.

Запомнился мне и «дед» Зима, он работал на 6-й домне. Словом, это были настоящие рабочие педагоги. Но при этом ведь им необходимо было не только возиться с малолетками, но обеспечивать производство чугуна. И если в силу объективных обстоятельств – отсутствие знаний, опыта – их молодые помощники, пацаны, не могли еще работать с полной отдачей, правильно действовать в той или иной нестандартной ситуации, а такие случались на каждом шагу, их старшим товарищам приходилось работать за троих. И это тоже был элемент воспитания.

Кроме того, наши старшие горновые нередко подменяли мастеров. И хотя в теории они, понятно, уступали инженерным кадрам, зато практиками были отменными, печи, как говорится, душой и всем своим нутром чувствовали, доменный процесс знали назубок.

А трудности их не пугали. Ведь они выросли, закалились в этих условиях. И доменный цех, с его традиционно большой долей тяжелого физического труда – это была их привычная среда.

Так закалялись характеры

Знатный доменщик И.А.Чернецкий о своем цехе, о каталях и техническом прогрессе в металлургии, о настоящих мастерах доменного цеха.

– Я думаю, что не погрешу против исторической правды, сказав, что вплоть до начала 60-х годов 20-го столетия на печах сохранялся труд каталей. Младшее поколение могло видеть их на картинках в учебниках истории, где рассказывалось о безжалостной эксплуатации рабочего люда в дореволюционный период (до 1917 года). Мне довелось видеть каталей живьем. Если прибегнуть к сравнению и попытаться создать некий зримый образ – то это «конь, запряженный в танк». Помню каталей – крепкие, поджарые, ни намека  на брюшко, с оголенными торсами мужики. Вся площадка от рудного двора, бункеров по эстакаде до печи была выстлана специальными металлическими плитами, и каталь по ним катил свой груз весом полторы тонны, а то и больше. В доменном были специальные бригады, которые эти плиты укладывали, следили за тем, чтобы они прилегали одна к другой, без зазоров, чтобы поверхность была исключительно ровной. Колесо в тачке, точнее, трущаяся его часть – узкое, так что каталю тоже надо было мастерством, а может, и искусством особым обладать, не то тачка с грузом могла поднять его и переместить в обратную сторону.

Легенда была такая. Рассказываю так, как старшие товарищи, очевидцы тех событий, рассказывали нам впоследствии. Случалось, не успевали катали загружать печь: продукты загрузки переплавлялись быстрее, чем она наполнялась.  Чтобы упредить перегрев агрегата, иными словами, – не вывести его из строя, надо было переводить печь на малый ход. Давали полхода – в конечном итоге теряли производство чугуна… Именно в такой малоприятный момент, когда катали не успевали, на печи появился директор  завода И.П.Манаенков. Он предложил каталям провести эксперимент, пообещав: кто больше из них в единицу времени доставит на печь тачек, тут же получит премию – наличными! И завертелось – замелькали тачки. А директор засекал время и определял, кто больше груза доставит, кто быстрее. Конечно, победители того необычного соревнования были хорошо премированы, но и нормировщики получили в свое распоряжение материал, на основе которого было рассчитано, сколько тачек в единицу времени может поднять на печь каталь. Естественно, были пересмотрены нормы выработки в сторону увеличения. Одни сделали – значит, есть возможность  и другим повторить достигнутое.

Справка: Иосиф Петрович Манаенков возглавлял Днепровский металлургический завод им. Ф.Э.Дзержинского в 1927-1931 и в 1933-1937 гг.

Итак, присутствие на протяжении длительного времени тяжелого, изнурительного ручного труда – это одна из реальностей доменного цеха, будем говорить, не самая замечательная. А была и другая реальность, о которой не могу не сказать – высокообразованные кадры инженерно-технических работников,  стремившиеся свою  мысль, неутомимый новаторский поиск привнести в совершенствование доменного процесса, благодаря кому долгие годы цех удерживал звание лучшего в стране, а еще был своего рода полигоном отработки, испытания и внедрения новейших технологий и  техники.

Г.Орешкин,  И.Кардасевич, А.Чечуро, А.Рудков…  Имена этих руководителей, незаурядных личностей навсегда связаны с техническим прогрессом в доменном производстве не только на нашем заводе, а и в стране. И хотя путь в доменщики у каждого из них был свой, хотелось бы подчеркнуть: как специалисты, они выросли, сформировались в доменном цехе Дзержинки. И вобрав опыт, багаж своих предшественников, получив соответствующее образование, плюс благодаря природным данным, стремлению улучшить, усовершенствовать, стали не просто классными специалистами. Они были новаторами.  Именно благодаря им в 50-60-е, да и в последующие годы среди металлургов Советского Союза укоренилось такое понятие, как школа доменщиков Дзержинки.  Но это, так сказать, отступление. А теперь конкретно.

Еще в 1948 году, впервые в СССР,  доменщиками завода совместно с группой работников Днепропетровского металлургического института во главе с доктором технических наук З.И.Некрасовым разработана принципиальная схема автоматического анализа периферийных газов и контроля их температуры, а также анализа газа по радиусу печи в зоне колошника. Это техническое новшество давало возможность определять состояние печи, ее ход и своевременно принимать меры для устранения отклонений от  нормального технологического режима.

Г.Г.Орешкин – первый послевоенный начальник доменного цеха. Сын рабочего металлурга, огнеупорщика, обжигавшего кирпичи для печей, на Дзержинку он пришел в 17 лет. Работал слесарем по ремонту, учился на вечернем отделении открывшегося при заводе техникума. Техникум вскоре преобразовался в институт. Так что Георгий Григорьевич из числа выпуска 30-х годов нашего днепродзержинского института. Немало поработав над усовершенствованием доменного производства на Магнитке в годы войны, он с утроенной энергией включился в работу на послевоенной Дзержинке.

Каким был тогда доменный цех? Работали 1-я и 6-я домны – обе они пущены в октябре 1944 года. В апреле 1946 года стала в строй ДП-7, в 1948-м – печь №8. Но этих мощностей не хватало. Страна, ее народное хозяйство, возрождавшееся на новой основе, требовали все больше и больше металла. За короткий срок – с конца 1951 года по 1956-й сооружены и введены в эксплуатацию четыре доменные печи полезным объемом 1386 куб. метров каждая – №№ 9, 10, 11 и 12. Широко развернулись в цехе работы по улучшению использования агрегатов.

Как известно, от идеи до ее воплощения в жизнь – большой тернистый путь. Если нет мощного локомотива, способного протолкнуть ее вперед, то она глохнет. Именно таким локомотивом и одновременно неиссякаемым генератором идей был Г.Орешкин.  За время его руководства доменный цех совершил не одну, а несколько революций в производстве чугуна.

Одними из первых в стране у нас на заводе начали применять природный газ и кислород в доменных печах. Эти работы дали хорошие результаты по увеличению производительности агрегатов и снижению расхода кокса на производство чугуна. Опять-таки во многом благодаря Г.Орешкину (хотя работы велись не им одним, в них участвовали и ученые, и специалисты других предприятий), Дзержинке принадлежала ведущая роль в подготовке перехода к массовому использованию природного газа в доменном производстве, в разработке технологии применения интенсификаторов. Не случайно, в мае 1960 года за этот  по-настоящему выдающийся вклад в развитие отечественной металлургии группа научных работников и специалистов была удостоена Ленинской премии. Среди лауреатов по праву – директор завода Г.Г.Орешкин и начальник доменного цеха А.Н.Чечуро.

В совершенствовании доменного производства в послевоенные годы определились следующие основные направления: улучшение качества подготовки  шихты, интенсификация технологических процессов, увеличение износостойкости оборудования и автоматизация.

Надо сказать, долгое время камнем преткновения было неподготовленное рудное сырье. Как известно, аглолента №2 была пущена в 1947-м году; в 48-м, 51-м, 52-м и 53-м годах – 1-я, 3-я, 4-я и 5-я аглоленты соответственно, в 1956-м – 6-я. Но и тогда  агломерата все равно не хватало – приходилось использовать сырую руду, т.е. 50 на 50. А это – колоссальные затраты. Три важнейших составляющих доменного процесса: рудное сырье, кокс и температуру горячего дутья – долго не удавалось отрегулировать и сложить, увязать в единую цепь. И все же,  методом проб, ведь готовых рецептов не было, мы продвигались вперед в направлении интенсификации доменного процесса. В 1950 году был достигнут хороший показатель КИПО – 0,87, значительно превышавший довоенный показатель (1,05).

Важнейшими мероприятиями в направлении интенсификации доменного процесса явились: подготовка шихтовых материалов, внедрение повышенного давления газа под колошником, применение природного газа и обогащенного дутья кислородом.

Для дальнейшего улучшения качества шихтовых материалов была проведена значительная работа по усреднению руд на рудном дворе, что позволило уменьшить до минимума колебания в составе рудной части шихты.

Сразу несколько задач, и, прежде всего, сокращение расхода дорогостоящего кокса на единицу продукции, решало увеличение температуры горячего дутья. Здесь пошли по пути строительства на каждой доменной печи четвертого воздухонагревателя. В результате удалось поднять температуру дутья где-то с 900 до 1150 градусов.

В 1951-1953 гг. доменщики завода начали внедрять повышенное давление газа в рабочем пространстве печи.

Орешкин настаивал: необходимо поднимать давление под колошником. Молодые рабочие и специалисты, пришедшие на смену мастерам довоенной школы, понимали необходимость этого. Но новое давалось нелегко. Поднимаем давление под колошником, чтобы интенсифицировать процесс, вместо этого результат прямо противоположный – печь «затужилась», как говорят у нас, доменщиков, шихта «подвисла». Потери производства… Орешкин нашел выход из ситуации, предложив вдувание пара в печь.

Действительно, применение пара исключало возможность «подвисания шихты», т. е. приостановку ее движения. Орешкин сам следил за тем, как газовщики выполняют его рекомендации, анализировал, корректировал по ходу. Вдувание пара – это было продуманное и эффективное решение.

Когда начали поднимать давление газа под колошником, всплыли не только технологические неувязки – они устранялись по ходу, но и выявилась психологическая неподготовленность людей работать по-новому.

Как было раньше, когда не повышали давление газа? Шлаковщик открывает летку – и шлак свободно выходит. Повысили давление – и эта привычная операция превратилась в нечто неуправляемое. Шлак выходил настолько бурно, что не только управлять, приблизиться к этой огненной стихии было невозможно. Горновые пробовали и отступали. Горели асбестовые куртки. Никак не удавалось закрыть летку. Неистовая сила, бурлившая в печи, выталкивала стопор. На 8-й печи, где впервые применили повышенное давление, в очередной раз собрались «спецы» – старшие горновые и мастера. Тут – и Орешкин, бывший уже в то время директором завода. Несколько попыток закрыть летку вручную оказались безуспешными. Напряжение нарастало. Тогда водопроводчик Иван Лисняк вызвался попробовать. И таки получилось у него – летка закрыта! После этого, как говорится, наступил перелом, в том числе, в сознании рабочих: все убедились: даже не понижая давления, можно закрыть летку вручную. Своим поступком Иван Лисняк заслужил не только слова одобрения у директора, он был премирован отрезом на костюм. Чуть позже умельцы цеховой механослужбы придумали механический стопор для закрытия шлаковой летки. И проблема была решена.

Параллельно пришлось решать и не менее острую проблему стойкости чугунной летки. Как и в случае со шлаком, протекавший обычно спокойно выпуск чугуна под воздействием давления газа превращался в бурно текущий и, будем говорить, опасный для работающих на печи процесс. Наиболее «слабым звеном» оказалась запорная глина, закрывавшая летку. Над проблемой работали – из Кривого Рога привезли образцы глины, которые дали хороший результат, построили у себя в цехе новую, более производительную глиномялку.

Повышение давления газа вызвало необходимость неотложно решать еще одну проблему – уменьшился срок эксплуатации засыпных аппаратов. А это – опять потери производства, ведь для замены одного аппарата требовалось не менее трех суток. Орешкин нашел решение и этой проблемы. На ДП-10 поставили трехконусный засыпной аппарат. И это была единственная в Советском Союзе доменная печь! А среди доменщиков у агрегата появилось еще одно, не официальное, название – печь Орешкина.

Позже Министерство черной металлургии отмечало рекордную стойкость засыпного аппарата, внедренного на заводе им. Дзержинского: полтора года (!) вместо нормативных 8-9 месяцев.

Свой вклад в усовершенствование конструкции засыпных аппаратов, повышения их стойкости внесли также А.Н.Чечуро и И.Н.Кардабнев, который разработал специальную чашу с двухсторонним контактом – с поверхностью конуса и газовым затвором.

К наиболее эффективным работам по увеличению стойкости отдельных элементов доменной печи следует отнести применение углеродистых блоков для футеровки лещади и горна печи. Впервые они были опробованы на ДП-10 в 1958 г.

В 1956-1959 гг. были разработаны новые технологические процессы обжига известняка непосредственно на аглофабриках в обжиговой круглой машине ОПР. В названии машины – фамилии ее создателей: Г.Орешкин, Н.Плоткин (доцент Днепродзержинского индустриального института, заслуженный изобретатель Украины), А.Рудков (Герой Социалистического Труда; его путь в металлургию начинался в доменном, впоследствии – начальник аглофабрики, главный инженер ДМЗ). Первая обжиговая круглая ОПР была простроена в шихтовом отделении в 1958 году. Применение ее позволило увеличить производительность аглофабрики на 10-15 %.

В доменном цехе для дальнейшего улучшения качества шихтовых материалов проведена значительная работа по усреднению руд на рудном дворе. Это позволило уменьшить до минимума колебания в составе рудной части шихты, что обеспечивало интенсификацию доменного процесса.

Во многих вопросах специалисты доменного выступали первопроходцами. Так, к началу 50-х годов относится пионерная разработка и успешный экзамен технологии вдувания пылеугольного топлива (ПУТ) в горн доменной печи. Первые в СССР опыты по вдуванию ПУТ были проведены на нашем заводе в 1948 году выдувкой пыли из цистерны сжатым воздухом непосредственно в сопла доменной печи. В 1955 году была создана также первая в СССР опытная установка для вдувания угольной пыли и в том же году, в мае-июле, были проведены опытные плавки, подтвердившие целесообразность замены кокса менее ценным топливом. От института руководил этими работами доцент, впоследствии ректор В.И.Логинов.

Не знаю достоверно почему, но, скорее всего, вследствие интенсивного применения природного газа в качестве заменителя кокса, не получили на Дзержинке дальнейшего развития работы по применению технологии вдувания пылеугольного топлива. Между тем, многим из нас пришлось быть не только свидетелями, но и непосредственными участниками внедрения в цехе предложенных учеными ДИИ разработок, касающихся увеличения износостойкости магистральных пылепроводов, системы распределения угольной пыли по фурмам, устройства ввода пылеугольного топлива через воздушную фурму. Все это отрабатывалось в процессе эксплуатации опытно-промышленной установки на ДП-12.

Не скажу, что присутствие ученых на печах всегда радовало нас, производственников. Ученые скрупулезно собирали материалы, писали диссертации. Ну, а для нас на первом плане было выполнение производственного задания. Иногда раздражались, спорили. И все же мы понимали, что работаем не только на сегодняшний день, что своими наблюдениями, подсказками, а ученые были дотошными, хотели слышать от нас самую «соль», помогаем приблизить завтрашний день отечественной металлургии, закладываем кирпичики ее будущего развития.

Помню, как совместно с учеными Днепропетровского металлургического института и специалистами завода занимались проблемой комплексной автоматизации работы доменной печи. Были найдены пути автоматического регулирования дутьевого и температурного режима печи в зависимости от ее хода. Велись работы по автоматизации загрузки.

Постоянно было приковано внимание к проблеме внедоменного обессеривания чугуна, говоря научным языком – внедоменной десульфурации.

Одно время в этих целях активно использовалась каустическая сода. Ее в больших количествах в мешках доставляли на печи. Рассыпали кучами на горне, а когда чугун идет, горновые лопатами бросали в него соду. Сода горела и выжигала при этом серу. Литейный двор во время этой операции был весь в дыму. Было трудно дышать, все мы чихали, кашляли, от попадания серы на кожу начинался зуд, появлялись раны. Но когда мастер при виде чугуна, без анализов, на глаз, безошибочно определив повышенное содержание серы в нем, командовал горновым: «Хлопцы, надо кидать соду!» – тут же начинали выполнять эту команду. Конечно, это было трудно, неприятно, вредно для здоровья, но мы понимали: от этого напрямую зависит качество стали. Сталеварам-мартеновцам «управиться» с серой будет еще труднее: придется на 2-3 часа задерживать плавку в печи, потом скачивать серу. Бессемеровцы, вследствие особенностей технологии, вообще не уберут серу. Так что доменщики с пониманием выполняли эту, не связанную с технологией, но, в общем-то, важную для борьбы с серой операцию.

Помню, как проводились эксперименты десульфурации чугуна магнием. Впрочем, это не просто эксперименты, это серьезная целенаправленная работа, которая велась заводскими специалистами совместно с кафедрой металлургии чугуна Днепродзержинского института на протяжении 1952-1962 годов. Очень много и плодотворно работали над применением магния в качестве десульфуратора Г.Орешкин, будучи уже директором завода, В.Логинов, И.Половченко (ЦЗЛ), А.Чечуро. В условиях производства проверялись десятки различных способов присадок магния в чугун: это и ввод твердого слиткового магния, и подача жидкого магния, и плавление магния, и простреливание толщи чугуна магниевыми шашками, и вталкивание магниевого прута в металл и другие. Большинство из перечисленных способов не удовлетворяло требованиям производства.

Только в 1961 году в результате продолжительной промышленной эксплуатации на заводе была задействована разработанная установка для десульфурации чугуна в ковше слитковым магнием. Но и этот способ, несмотря на положительные результаты, не нашел широкого распространения в промышленных масштабах всего завода, так как не были найдены достаточно надежные и безопасные методы ввода магния в чугун. Дело в том, что процесс парообразования магния и обработки расплава протекал бурно, иногда с выбросами чугуна (помню, сильные ожоги были отмечены на 6-й домне). Вместе с тем, можно с уверенностью сказать, что все эти эксперименты заложили основу для широких поисков безопасных путей обработки больших масс чугуна с помощью магния. И, насколько мне известно, на других заводах эти работы получили достойное развитие.

Таким же малоуправляемым был и процесс освоения выплавки ферромарганцевого чугуна с использованием руд Никопольского месторождения. Технология эта была новая, и, в общем-то, далекая от доменного производства. В то время высокомарганцевый чугун выплавляли на Новотульском металлургическом заводе. Съездил я туда, посмотрел, что к чему. Да только опыт россиян нам не пригодился. Своим путем пошли. Именно на восьмой доменной при выплавке ферромарганцевого чугуна мы применили дутье, обогащенное кислородом. Затем и на других печах внедрили кислородное дутье. Впоследствии эта работа была отмечена Дипломом Выставки достижений народного хозяйства.

На ДП-1 освоили мы выплавку ферросилиция, применявшегося мартеновцами в качестве раскислителя. И это тоже было впервые в стране.

Известно, что профиль доменной печи и конструкция холодильников шахты являлись предметом больших технических споров среди доменщиков. На нашем заводе, впервые в мировой практике, на доменной печи №7 были применены вертикальные плитовые холодильники, позволившие увеличить срок службы шахты, повысить производительность печи.

Еще одно ноу-хау Дзержинки в доменном производстве – единственная в Советском Союзе доменная печь со сферическим горном (ДП-6). Рационализация профиля печи – опять-таки заслуга уважаемого Георгия Григорьевича Орешкина. Надо сказать, даже переместясь в директорское кресло, приняв на себя и достойно неся груз ответственности за всю Дзержинку, он не ослаблял своего внимания к доменному цеху. Не было ни одного дня, чтобы Орешкин не побывал на печах. Ему чужд был кабинетный стиль руководства. Он никогда не кричал, не ругался, но одного его взгляда было достаточно, чтобы провинившийся осознал всю степень своей провинности. А уж каким патриотом был, как болел за дело!

Вспоминается случай. Печальный случай в истории доменного цеха. В середине 50-х годов на ДП-10 взорвался воздухонагреватель. Потом, вследствие работы комиссии, установили, что причиной был человеческий фактор. Но тогда… Когда произошла авария, а это было глубокой ночью, директор после доклада диспетчера не стал дожидаться, когда за ним прибудет служебный транспорт. Молниеносно собравшись, он в считанные минуты пешком преодолел расстояние от дома до цеха, к месту аварии. Все смотрели на Орешкина, что он скажет, послушно выполняли его команды. И только потом, когда прошел первый шок, бросилось в глаза, что директор-то и обуться, как следует, не успел: на одной ноге у него был туфель, на другой – что-то вроде калоши.

Высоким авторитетом пользовался и возглавлявший доменный цех после ухода Орешкина на директорскую должность Иван Никандрович Кардасевич. Он тоже, как и Георгий Григорьевич, – из институтского выпуска 30-х годов. Участвовал в Великой Отечественной войне. После стремительно рос, совершенствовался как специалист-доменщик. Его отличала исключительная преданность цеху, любимому делу. Работе отдавался целиком, как говорят, дневал и ночевал на производстве. В этом они были схожи – и Орешкин, и Кардасевич, и Феодосий Денисович Воронов, работавший при Орешкине главным инженером, и Анатолий Николаевич Чечуро, принявший бразды правления доменным цехом после Кардасевича. После взрыва воздухонагревателя на 10-й домне И.Н.Кардасевич какое-то время трудился на Донбассе, а затем получил приглашение на работу в Киев, в Госплан, где работал начальником отдела черной и цветной металлургии. До самой смерти Иван Никандрович живо интересовался положением дел на родной Дзержинке; благодаря его протекции ряд специалистов, которых он хорошо знал по цеху, совершили карьерный рост до уровня работников министерства. Что ж, он знал, кого рекомендовать, и к его мнению прислушивались.

Большие достижения коллектива доменщиков как в плане улучшения использования действующих агрегатов, так и в плане экономии кокса, повышения КИПО связаны с именем Анатолия Николаевича Чечуро. В отличие от своего отца, который, нигде не учась, прошел в нашем цехе путь до должности обермастера и который нутром своим чувствовал каждую печь, сын получил образование инженера-доменщика. Но глубочайшие знания доменного процесса, думаю, у него не от учебников, – это у них семейное, впитано, как говорят, с молоком матери. Да, каждая печь построена из кирпича и железа, и все же не бывает двух совершенно одинаковых домен, и к каждой нужен свой, особый подход. Так вот у Чечуро был такой, присущий только ему, подход. Он мог сделать головокружительную карьеру. Но не карьерные устремления руководили им. А.Н.Чечуро возглавлял цех, работал главным инженером завода, главным специалистом Министерства черной металлургии Украины. В качестве руководителя группы советских специалистов он помогал осваивать доменное производство на металлургических комбинатах в Болгарии, в Египте. А еще Анатолий Николаевич объездил все заводы Украины, и все печи знал, как свои пять пальцев. Случалась где нештатная ситуация: нужно было раздуть агрегат после ремонта, «хандрила» печь – и местные специалисты ломали головы, не зная, как быть, других мнений не было: нужно приглашать Чечуро, только он знает, что делать! Петровка, Кривой Рог, Запорожье, Донбасс… Его ждали повсюду. Уважали, ценили его мнение профессионала, умение организовать людей на выполнение поставленной задачи. Вернувшись домой из командировки, он тут же мог отправиться в другую. Неделями «колдовал» у захворавших агрегатов. Но методы «лечения» его всегда были безупречными и результат один, неизменный: печь оживала.

Впрочем, не только домны, но и людей А.Н.Чечуро знал, понимал до тонкостей. И не занимаемая должность определяла его отношение к человеку, а личностные и профессиональные качества. Не боялся говорить правду в лицо даже тем, кто был рангом выше его, любого мог поставить на место. Был принципиальным и честным, никогда не кривил душой, не искал обходных путей, и в то же время был очень требовательным – к себе и подчиненным. Волевой, решительный, он не боялся брать ответственность на себя, принимал решения без оглядки на вышестоящих руководителей – и, надо сказать, его решения всегда были безошибочными.

Отправляясь в командировку на другие заводы, А.Н.Чечуро знал, на кого из цеховых специалистов он сможет опереться там, за пределами Дзержинки, кто поможет ему в экстремальной ситуации. Чаще других с ним на «прорыв» отправлялись обера – так в доменном долгое время называли старших мастеров. Петр Евтихиевич Снитько – представитель старой, довоенной школы. Без образования, но опыт и мудрость его были безграничны, все знал, все умел. О таких говорят – самородок. Ценил Анатолий Николаевич и Петра Степановича Стана. Кроме производственных достижений, этим людям можно поставить в заслугу заботу о воспитании кадров доменщиков. Мастерами с большой буквы стали Дмитрий Коцарь, Петр Лыгун. О Петре Петровиче, кстати, была поговорка: «Там, где Лыгун – там и чугун». Пройдя обычный, мало чем отличающийся от других, путь от учащегося ремесленного училища до горнового, он работал старшим горновым на ДП-12 в бригаде мастера Василия Пильтяя. Коллектив этот, раньше других включившийся в движение за коммунистический труд, прославился на всю страну: бригада стала первой в Украине, за кем официально закрепился статус коллектива коммунистического труда. Сейчас, когда одним махом руки отметаются все наработки тех лет, когда подвергаются сомнению завоевания минувших поколений, негативную окраску получило и движение за коммунистический труд. Ладно, пусть не коммунистический, к коммунизму мы так и не приблизились, но это был труд в самом высоком понимании этого слова! Без фальши, без показухи. Так вот, каким-то образом сошлись в одно время и в одном месте такие разные, но по-своему замечательные, как говорят, у нас в Украине, завзятые люди, – мастер Василий Пильтяй, которого мы между собой называли «мориман» (от слова море, ведь Василий – моряк, проходил службу на Тихоокеанском флоте), Петр Лыгун, Юрий Майданник, да и другие ребята. Каждый – личность сам по себе, и в коллективе у них было полное взаимопонимание, как в хорошем оркестре. Их не собирали вместе, не готовили специально, не создавали им особых условий. Обычная производственная бригада. Обычная, как все, и в то же время особенная – своим отношением к делу, к учебе, к общественным нагрузкам, взаимоотношениями между собой, готовностью прийти на помощь друг другу. «Смотрите, как работает бригада Лыгуна», – в цехе часто ставили в пример этот коллектив. И ни у кого, ни единого раза эта фраза не вызвала ни раздражения, ни зависти. Все видели, это – достойные люди, и оценка их труда справедлива.

В доменном вообще трудно халтурить. Здесь каждый на виду. И каждую минуту, каждый час и каждый день идет своего рода естественный отбор. Варяги, случайные люди, любители поволынить, порассуждать вместо того, чтобы делать, в доменном не приживаются – уходят. А вот люди, крепкие духом, сильные не только физически, но и моральными устоями, хорошие специалисты – ценились во все времена. Наши кадры считали за честь заполучить на других заводах. В том же Кривом Роге был период, когда поднимать доменный цех, налаживать производство пригласили А.Н.Чечуро; вместе с ним поехал Николай Слинько. Потом Слинько стал начальником цеха «Криворожстали». А.В.Загреба – тоже из наших – был начальником цеха, главным инженером.

Выходцы из нашего коллектива становились хорошими руководителями. Скажем, Константин Трофимович Зайцев, работавший на Дзержинке начальником смены, был приглашен на Череповецкий металлургический завод, где возглавил доменный цех, впоследствии был директором Карагандинского завода. Начальником доменного цеха, а затем директором Липецкого металлургического завода стал и работавший у нас начальником смены Юрий Иосифович Ружальский. Директором металлургического завода в Туле стал Константин Булахов, бывший заместитель начальника цеха. Ефим Михайлович Гримберг, механик цеха, работал в Рустави, откуда был приглашен на работу в Министерство черной металлургии СССР.

Воспитанник нашего коллектива – Борис Васильевич Щербицкий. Начинал он свой трудовой путь помощником газовщика, был мастером доменной печи. Работая на Дзержинке, защитил кандидатскую диссертацию. Как заместитель главного инженера по новой технике, многое сделал для технического перевооружения нашего предприятия. Впоследствии он – руководитель одного из киевских научно-исследовательских институтов, доктор технических наук.

Вообще, не боюсь повториться, что в доменном умели растить и воспитывать кадры. И это тоже был один из приоритетов нашего цеха – не педагоги ведь, нигде и никогда не обучавшиеся секретам этой науки, а ведь здорово помогали молодежи, особенно тем, у кого война забрала детство, лишила отцов, – найти свою дорогу в жизни, раскрыться, стать хорошим специалистом и человеком тоже… «Батько» – так между собой молодые доменщики называли цеховых корифеев: А.Филиппова, В.Кичко, Г.Нора, И.Крючкова и других. И этим подчеркивался не столько возраст наставников, сколько их близость к молодому поколению. Их уважали, им доверяли, ценили их советы. А уж они учили и личным примером, и словом. Как чугун хороший сварить, как по жизни идти, как в семье вести себя, как дружить, какие книги читать и много еще чему.

Василий Денисович Кичко, к примеру, обладавший какой-то природной интеллигентностью, поражавший своей начитанностью, эрудированностью, любил пофантазировать, заглянуть, как говорят, вместе со своими молодыми собеседниками в завтрашний день и доменного производства, и жизни в целом. Увлеченным человеком был Григорий Нор, а уж как он любил цех, как преданно служил ему – на доменную печь смотрел, как на невесту.

Большим патриотом цеха и отменным знатоком доменного дела был Николай Яковлевич Койда, начинавший свой путь в профессию в ремесленном училище и сумевший вырасти в прекрасного специалиста, руководителя, многие годы успешно работавшего в должности заместителя начальника цеха. Он был воспитанником Чечуро, и эта школа чувствовалась во всех его делах и поступках.

Не могу не вспомнить Леонида Андреевича Страдателева, парторга цеха. Именно при нем партийная организация доменного выросла в мощную влиятельную силу. Он никогда не бросал слов на ветер, говорил то, что думает. Умел постоять за рабочего перед руководителем любого ранга – начиная от городских властей и заканчивая Центральным Комитетом партии. Для сплочения коллектива Леонид Андреевич задействовал многие рычаги, в том числе и такие, как создание цехового духового оркестра, футбольной команды доменщиков.

Чертами лидера обладал мастер седьмой печи Александр Кузьмин. За его плечами была Отечественная война. На трудовом фронте тоже пригодились его бойцовские качества: он мгновенно оценивал ситуацию, подхватывал инициативу, вел за собой.

Скрупулезным знанием технологии и незаурядными организаторскими качествами отличались мастера газового хозяйства Семин и сменивший его Иван Бабенко. К слову, об Иване Ивановиче. Что вопросы производства, что вопросы воспитания он держал в поле зрения постоянно. Очень ответственно подходил к организации еженедельных занятий со своими подчиненными. Лучше в теории, считал Иван Иванович, «проиграть» все возможные нестандартные ситуации, чем потом на практике расхлебывать последствия аварии. И такая «муштра» давала свои положительные результаты: газовое хозяйство функционировало в безаварийном режиме.

Было бы несправедливо не отметить роль и работу представителей еще одной, на мой взгляд, важнейшей в доменном производстве профессии – газовщиков. Доменный, как известно, закрытый процесс. И хотя невозвратно ушли в прошлое времена, когда все делалось «на глазок», даже при наличии всевозможных приборов и средств автоматики именно от газовщика в значительной мере зависел ход технологического процесса. Я бы провел параллель между работой газовщика и врача-терапевта. Понятно, что речь идет о совершенно разных вещах. Но и перед одним, и перед другим – только отдельные показатели плюс визуальные признаки, на основе которых нужно составить, причем, безошибочно цельную картину. Да, приборы фиксируют определенные параметры, есть записи в журналах, если речь идет о передаче плавки из одной смены в другую, и все же нужен человек, который сможет проанализировать все это и, если надо, вмешаться в процесс, скорректировать его. Потому газовщики и «танцевали» вокруг печи в течение всей смены, переходя от прибора к прибору, сравнивая настоящие показатели с предыдущими. Формально, конечно, полагалось им и время на обед, но я не помню газовщиков, которые оставили бы свой пост. Все, в том числе и я, в пору своей работы в этом качестве, перекусывали, не отходя от приборов.

Но зато и школа для тех, кто на всю жизнь связал себя с доменным цехом, кто хотел до тонкостей постичь процесс производства чугуна, здесь была превосходная. Многим работа газовщиком открыла путь в мастера, начальники смен. И в этом убеждают славные трудовые биографии Юрия Майданника, Николая Койды, Виктора Кучерова, Николая Абрамова, Михаила Работы, Николая Соленого, Александра Калныша, Анатолия Михайлюченко, Василия Змеищева, Александра Осипова, Михаила Перспективного, а также вашего покорного слуги и многих-многих других.

Важнейшим звеном в ведении технологии выплавки чугуна являются машинисты вагон-весов. С высочайшей ответственностью к этой работе относились Андрей Кулиш, Иван Пивень, Александр Пилипенко.

Технический прогресс в доменном цехе, все технические усовершенствования и уж, конечно, большие и текущие ремонтные работы невозможно представить без коллективов механо– и электрослужб. Было время, когда они, в буквальном смысле, делали все своими руками, ведь в послевоенные годы ни «Домнаремонта», ни «Электросервиса», никаких других подрядных организаций не было. Крепкие основы в работе механослужбы заложили возглавлявшие в разные годы это подразделение Иван Никандрович Кардабнев и сменивший его на этом посту Михаил Феофанович Шипулин. Они работали, как говорится, в одной упряжке с Орешкиным, помогая воплотиться на практике многим его творческим начинаниям. Благодаря им в доменном цехе состоялись такие нововведения, как автоматическое закрытие шлаковой летки, электропушка и многое другое, без чего доменщики просто не могли бы работать.

Доскональным знанием оборудования запомнился еще один представитель механослужбы – бригадир слесарей Севрюков. Он мог работать, как говорится, с закрытыми глазами; сложнейшая водопроводная система доменных печей была для него яснее ясного.

Своими кадрами заслуженно славилась и электрослужба. Решения технической задачи любой сложности мог безошибочно найти заместитель начальника цеха по электрооборудованию Иван Дедышко. Его изобретательности поражались, когда он умудрялся запустить в работу сложнейший узел, что называется, «на веревочках». Но это в пору послевоенного дефицита материалов. Во всем, что касалось организации работы электрослужбы, Иван Иванович любил порядок и дисциплину, был требовательным руководителем. Сам лично проводил занятия с электриками, многократно проигрывая все возможные ситуации по устранению неисправности электрооборудования, обеспечению безопасных условий труда. Курс на порядок и дисциплину, безаварийную работу продолжили возглавлявшие впоследствии электрослужбу Николай Козинец, Василий Черненко и Виктор Парфинович.

 Что ни говорите, именно такие люди создавали соответствующую атмосферу в цехе. А ведь в те годы доменный был самым многочисленным среди цехов завода – до 2-х тысяч человек насчитывалось в нем.

В свете все возрастающих требований, которые предъявлялись к металлургам, под несомненным влиянием технического прогресса, в конце пятидесятых – начале шестидесятых годов в цехе сложилась ситуация, когда за парту, как говорится, сел и стар, и млад. Это был своего рода всеобуч: в поход за знаниями отправились и многоопытные производственники, и молодежь. Молодые рабочие учились в школах рабочей молодежи, техникумах, институтах. И из них впоследствии сформировались кадры инженерно-технических работников. Скажем, Виктор Третьяков, работавший горновым на 8-й печи, впоследствии стал мастером, начальником цеха; начинавший подручным горнового Николай Посный работал мастером доменной печи. Все ступеньки от горнового до обермастера прошел Василий Седых – сын знатного доменщика, кавалера двух орденов Ленина Е.П.Седыха. От бригадира на бункерах до профессора технического университета вырос Николай Чернов. Повышали знания и доменщики старой школы, учились передовики производства – для них были организованы школы мастеров, где обучение продолжалось два с половиной года и заканчивалось сдачей экзаменов с получением соответствующего свидетельства. Словом, это был настоящий ученический бум. И ведь, заметьте, не для «галочки» это делалось. Новые технологии, новая техника выдвинули требования отличного овладения ими, требовали повышения знаний и квалификации.

Не секрет, сейчас о том времени можно слышать нелицеприятные оценки. «Липой» называют и обмен опытом, и социалистическое соревнование. Но ведь все это были факторы воспитания, и они работали. Скажем, обмен опытом, когда передовой рабочий направлялся в проблемный коллектив и рассказывал, показывал, как, за счет чего добивается высоких показателей. Без громких слов, без призывов и лозунгов шло такое общение. И задумывался иной: «А чем я хуже?» Срабатывал фактор соперничества. Как и в соревновании. И принятие обязательств, и подведение итогов – это были дисциплинирующие, организующие факторы, и в коллективе они воспринимались нормально. Описать опыт работы. Кто это мог сделать? Как правило, ближайший к рабочему руководитель – мастер, начальник смены. Тут пространными фразами не обойдешься, нужна конкретика, нужен анализ, внимание к деталям. Так руководители лучше узнавали своих подчиненных и, наоборот, те проникались уважением к непосредственному начальнику.

Не только производственные, но и личные проблемы старались решать сообща, по-товарищески. Помнится, как дружно, всей бригадой помогали Федору Волошину, Григорию Цыганку, Василию Зимогляду в постройке собственного жилья. И никто ведь за это не ждал никакой благодарности – это было в порядке вещей – гуртом пособить своему товарищу. Общими были и семейные праздники – свадьба, новоселье, а случись размолвка в семье – тоже сообща старались помирить поссорившихся супругов.

И дежурства в народной дружине, и походы в подшефную школу, и помощь селу – все это было в нашей жизни, и как-то не в тягость, а наоборот, помогало раскрыться тому, в ком была общественная жилка, сплачивало коллектив.

Что касается меня лично, то без колебаний могу сказать, что на мое формирование как личности, как лидера оказали огромное влияние и комсомол (по сей день помню, как в 1944 году вручили мне комсомольский билет), и армейская служба, и партийная организация. Не раз видел, как действовал в жизни принцип: «Коммунисты, вперед!» И сам старался соответствовать ему, никогда за чужие спины не прятался.

Не хотел бы, чтобы из моего рассказа создался некий, уж слишком приукрашенный, так сказать, с налетом глянца коллективный портрет доменщиков. Было все: взлеты и падения, победы и ошибки. Были всякие люди, даже заключенных присылали на горно. Но и они быстро понимали, что к чему. Ну, а тем, кто не хотел понимать, помогали такие, как старший горновой Петр Белов, и «урки», распустившие было перья, перед ним смирели, включались в коллективную работу, не волынили.

Доменщики… Взрывные, горячие. Веселые, с чувством юмора. Напористые. Молчаливые, как, например, Славик Лютый – он был самым молодым (в 24 года!) старшим горновым. Тихий, бывало, слова из него не выдавишь. Но уж зато как работал – мало кто с ним мог сравниться в трудолюбии. Принцип руководства бригадой горновых у него был свой, особенный – он просто шел первым, а остальные уже за ним. Таким же молчуном был и Петр Корень – они с Лютым, как два брата-молчуна, не горлом брали, а делом.

Непоказным трудолюбием отличался старший горновой Иван Рачко. Он работал на 7-й домне. Крепостью и мудростью, богатым опытом и активной жизненной позицией славился старший горновой Алексей Белый. У него были все задатки стать мастером, хорошим мастером, но Алексей Филимонович предпочел работу на горне. До самого ухода на пенсию трудился на своей 11-й домне.

Этот перечень людей, настоящих доменщиков, можно было бы продолжать до бесконечности. Каждый оставил свой след в доменном, запомнился добрыми делами.

Ну, а в том, что доменщиков ценили именно по делам, я не сомневаюсь. Скажите, в каком еще цехе есть пять Героев Социалистического Труда? Орешкин, Рудков, Пильтяй, Гладкий, Чернецкий. Два депутата Верховного Совета СССР в течение двух созывов – П.Лыгун и И.Чернецкий – это тоже факт признания доменщиков. И я горд, что до сих пор могу называть себя доменщиком. Ведь это не только твоя профессия, не только отрезок времени, что ты работаешь, – это дух, это характер, это образ жизни – до конца дней.

Из воспоминаний И.А.Чернецкого, ветерана Дзержинки, Героя Социалистического Труда, почетного гражданина города.